Спасти шпиона - Страница 40

Когда он вернулся в кабинет, Кастинский сидел перед компьютером, обобщая информацию об утечках со складов оружия и взрывчатки за последние пять лет. Ремнев набирал отчет о поквартирном обходе лиц кавказской национальности, проживающих в Москве без регистрации.

– Товарищи, как ограничить подозреваемого в доступе к информации? – с порога спросил Юра.

– Надеваешь на него «колпак», и все, – ответил Ремнев, не отрываясь от клавиатуры.

– Как это делается практически? Каким образом оформляется? Какие есть нюансы?

– Главное, чтоб размер подошел, – буркнул Кастинский.

– Нет, ну я же серьезно!.. – растерянно сказал Юра.

За дни трагедии на Дубровке он несколько сблизился со своими соседями по кабинету. Управление работало по усиленному варианту, все – от генерала до прапорщиков – пятьдесят семь часов не уходили с работы, несколько раз Евсеев, Кастинский и Ремнев выезжали на задержания, проверки подозрительных квартир и места, где якобы могли храниться оружие и взрывчатка. Как правило, сигналы не подтверждались, но однажды они накрыли бандитский арсенал в гаражном кооперативе. Дело чуть не дошло до перестрелки, но оперативники не дрогнули, нейтрализовали бандюков, изъяли оружие, а потом сняли стресс бутылкой «Кремлевской особой», конспиративно выпитой прямо в кабинете, где они ели и спали.

К своему удивлению, Юра узнал, что у Ремнева нет семьи в обычном понимании этого слова – он завис в состоянии «полуразвода», ищет любой повод, только бы подольше не возвращаться под сень родного абажура, и фактически живет в общежитии шарикоподшипникового завода – кстати, недалеко от Дубровки. С квартирами у многих был напряг: Кастинский несколько лет ютился в общагах коридорного типа, сейчас снимает комнату в Лианозово, деля ее с одним лейтенантом из научно-технического отдела, а жена с дочерью живет в Твери – он наведывается туда раз в две недели. Оказывается, благополучного Юру они считали баловнем судьбы и за глаза называли «сынком». Это из-за якобы влиятельного отца, который, как ледокол, проложил дорогу отпрыску в светлое будущее. Они ошибались – какой ледокол из отставного подполковника КГБ? «Действительно, – кивнули покаянно коллеги. – Ошибочка вышла…»

Все это выяснилось за той самой волшебной бутылкой, которая успокоила дрожь в руках и ногах, прогнав воспоминания о выглянувшем внезапно в мирной Москве самом всамделишном лике смерти… Они хорошо пообщались, нашли общие темы, коллеги оказались вполне нормальными мужиками, даже Кафку обсудили – оба, как оказалось, терпеть его не могут. Короче, между обитателями кабинета завязались новые отношения. Если еще не дружеские, то уж товарищеские – точно!

– Так я серьезно! – повторил Юра. – Я ведь ни разу этим не занимался! Что там – бланки какие-то особые нужны?.. Или – что?

– Понимаешь, Юра, – медленно проговорил Ремнев, – если серьезно, то за всю свою карьеру мы с Кастинским еще не поймали ни одного американского шпиона. У нас просто опыта такого нет.

Кастинский хмыкнул.

Юра почувствовал, что краснеет.

– Но я же не это имел в виду!..

– Мы тебя хорошо понимаем, – ответил Кастинский. – Ты имел в виду что-то совсем другое. Но помочь ничем не можем.

– При всем желании, – добавил Ремнев.

– Ладно. Спасибо и на том, – сказал Юра и положил перед коллегой досье на экстремистские организации.

– Распоряжение начальника. Раз шпионов могу ловить только я…

Не обращая внимания на возмущенное кудахтанье Ремнева, Евсеев сел за свой стол.

Значит, он поторопился с выводами – никакого товарищества не возникло! Ну и ладно, сами обойдемся…

Юра набрал телефон Шуры. Длинные гудки. Телефон они, похоже, так и не включили. Он положил трубку на рычаг, отправился в спецбиблиотеку и изучил соответствующий приказ. Потом вернулся и написал рапорт на имя генерала Ефимова.

«…ввиду того, что подозреваемые имеют допуск к особо важной информации, прошу санкционировать ограничение полковников Катранова и Мигунова, а также майора в отставке Семаго в фактическом доступе к такой информации, а также разрешить организацию наружного наблюдения и аудиовизуального контроля за перечисленными лицами…»

Подумав немного и вспомнив шпионские триллеры, Юра добавил:

«Считаю целесообразным довести до каждого подозреваемого маркированную дезинформацию, утечка которой поможет идентифицировать источник и определить – кто из перечисленных лиц связан с иностранной разведкой».

* * *

27 октября 2002 года, Москва

– А Достоевского у тебя не найдется, папаша?

Семенов поднял голову. Невысокий парень в лыжной куртке, капюшон опущен на глаза, стоял перед лотком и нахально лыбился, разглядывая его. Потом стал небрежно перебирать укрытые полиэтиленовой пленкой мужские журналы.

Семенов насупил брови.

– Нет Достоевского.

– А Мэрилин Монро? – тут же спросил парень и заулыбался еще шире.

– Кончилась Монро, – буркнул Семенов.

Парень явно чего-то хотел, Семенов только не знал, чего именно. С «крышей» порядок, на гея или кавказца он не похож, налоги выплачены, ширинка застегнута.

– Чего надо? – спросил Семенов прямо.

За мгновение до того, как вопрос прозвучал, улыбка на лице парня погасла, взгляд заскользил в сторону и остановился, как бывает у людей, разговаривающих по телефону. Он отвернулся и торопливым шагом пошел прочь от книжного лотка. Семенов видел, как парень сел в припаркованный перед магазином старый «БМВ» на пассажирское сиденье. «Дворники» на лобовом стекле качнулись, смахивая со стекла водяную пыль, но машина продолжала стоять, никуда не двигаясь.