Спасти шпиона - Страница 70

– Ой, девчонки, я вам такое принесла, такое принесла, – она принялась копаться в «Шанели». – Чудодейственная косметика, на тибетских травах, омолаживает на двадцать лет, ни одной морщинки не остается!

На столе появились какие-то баночки, флакончики, тюбики.

– Неужели на двадцать?! – восхитилась Машенька. – Тогда мне что, семь лет будет? А какие там тибетские травы?

– Не знаю, – отмахнулась блондинка. – Что ты глупые вопросы задаешь? Спроси, сколько стоит, я тебе скажу – вот это пятнадцать тысяч, это двенадцать, эта мазь – двадцать восемь… Но от нее кожа вообще становится шелковой…

– Ой, мне еще рано! – всплеснула руками Машенька. – Вот повзрослею, разбогатею, вот тогда…

– А ты, Светочка? Выбери что-нибудь!

Света пожала плечами.

– Да я почти не пользуюсь. Несколько тюбиков есть, так я их почти на год растянула. Может, девчонки захотят…

– Ну ладно, это ерунда! – целеустремленно продолжила Марицкая. – А еще у меня вот что есть…

Из «Луи Виттона» она достала несколько коробочек из кожи и бархата, пораскрывала, демонстрируя затейливые ювелирные украшения.

– «Шоппард»! Правда прелесть? Узнаете этот гарнитур? Как нет? Это же Аллы! Сколько раз по телику показывали! Посмотрите, какие сережки! А колечко? И всего за миллион, потому что она их носила…

– Спасибо, Жанночка, я не люблю ношеных вещей, – мягко отказалась Света.

– Но сама Алла!

Света улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка получилась необидной.

– Кстати, ты знаешь, что Филипп выступал лицом фирмы «Кавалли»?

– А как же! И на фирменном магазине его портреты, и на рекламных щитах!

– Так вот, когда у самого Кавалли спросили, то оказалось, что он вообще Филиппа не знает! И про то, что он представляет бренд, Роберто тоже впервые слышит!

– А, у них свои заморочки, – снова отмахнулась Жанна, продолжая выставлять шоппардовские коробочки.

– Вот эти сережки возьми, они, считай, новые!

– Сколько же все это стоит? – спросила Машенька, затаив дыхание и спрятав руки за спину.

– Это, сказала: миллион. Это – восемьсот. Это колечко – шестьсот – тут царапинка маленькая… Это тоже шестьсот, а это – восемьсот пятьдесят, но можно торговаться…

– И как вы не боитесь их носить?! А вдруг украдут?!

– Да пусть попробуют! Валерик всю Москву на уши поставит! И потом, кто украдет? Я же на метро не катаюсь…

Бодрой мелодией у Светы заиграл телефон. Это вызов Сергея.

– Алло.

– Почему ты все время вне зоны доступа? – раздраженно сказал муж. – Я звоню тебе с самого утра через каждые десять минут!

– Ты же знаешь, в «Тюдоре» очень плохой прием. Сейчас ты чудом прорвался.

– Я не могу найти одну вещь. Вечером положил на тумбочку, а утром она исчезла…

– Я ее сожгла, – перебила Света.

– Зачем?!

Свободной рукой она нарисовала карандашом в углу отчета за неделю вопросительный знак.

– Ты же сам хотел вчера это сделать. Но не нашел спичек. А я их нашла…

Наступила долгая тишина.

– Странно, – чужим голосом сказал муж. – Очень странно!

И после паузы добавил:

– Точно сожгла?

– Ну, конечно, точно! Старая глупая фотография, сколько можно ее хранить?

Жанна Марицкая заинтересовалась разговором и в упор рассматривала Свету, пытаясь пронзительным взглядом добуравиться до ее слухового нерва и услышать всю интригу.

– Фотография?

– Сереж, дома поговорим, а? У меня люди…

Снова пауза.

– Хорошо. Дома так дома. Ты скоро?

– Не знаю. Сегодня суматошный день.

Отбой. Марицкая жадно улыбнулась.

– Муж ревнует? Прокололась? Что за фотка?

– Да нет, это совсем другое. Ерунда.

– Ну, не хочешь говорить – не надо, – судя по тону, Марицкая обиделась. – Угостите меня хоть кофием.

Она достала тонкую коричневую сигарету, щелкнула золотым «Дюпоном». Курить в подземном комплексе строго запрещалось, повсюду стояли датчики дыма, и Жанна это хорошо знала. Но ей было наплевать. Непристойно сложив губы, она выпустила несколько колечек, разогнала их ладонью и, взглянув в напряженное лицо Светы, вновь пришла в хорошее настроение и затушила сигарету.

– Ладно, не буду. А то еще тебя оштрафуют!

– Хочешь посмотреть вещи? – спросила Света. – Есть хороший свитерок. «Дольче и Габбана», как раз на тебя. И платье неплохое, и сапожки…

Жанна покачала головой.

– Я же только из Италии. Милан совсем скурвился, там стало нечего покупать! Мы с Валериком в январе специально полетим в Нью-Йорк. Элтон Джон его друг, он поведет нас в магазин, где продают шмотки для голливудских знаменитостей… Там такие бренды! Вот где я отоварюсь…

«Что она плетет? – подумала Света. – Элтон Джон живет в Англии, а не в Америке… А Голливуд – в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке…»

Но вслух ничего не сказала, только доброжелательно смотрела на Жанну и улыбалась, с нетерпением ожидая, пока она уйдет.

– Ладно, засиделась я что-то, а у меня дел выше крыши, – вздохнула Марицкая и стала собирать свою ювелирно-косметическую выставку.

Точно определив момент, Машенька зашла попрощаться с важной покупательницей и остановилась в дверях, провожая взглядом исчезающие в объемистых кожаных сумках «чудодейственные» кремы и «знаменитейшие» драгоценности.

– Что смотришь? – неожиданно спросила Марицкая. – Имей в виду, это старые, подхватные, вроде мешков, по ним судить не надо. Вот моя!

Она взяла со стола третью сумочку.

– Это «Джейн Биркин». Видишь, как закрывается? Вначале замочек открываешь, потом ремешок отстегиваешь, клапан поднимаешь, а потом еще змейка! Не доберешься, сто раз вспотеешь, пока откроешь… И внутри аккуратно – узенькая щелка, строгая… Вот по ней и делай выводы!